Водопьянова Т.М.
Урок искусства в 8 классе
Образы созданной реальности – поэтизация, идеализация, героизация
| Картина «Пушкин на скамье в Тригорском» | |
| «Сокращенной Вселенной» назвали однажды мир, созданный воображением. Мыслями и чувствами поэта, художника, композитора. Должен ли он создавать кальки, точные копии с окружающего, насколько далеко может зайти в своих фантазиях? Насколько автор свободен в выборе и трактовке темы или сюжета от стиля, моды, социального заказа своей эпохи? Никола Пуссен – французский художник XVII века, завершая в своих работах пышный и помпезный барочный стиль, предчувствовал необходимость возвращения к классике античности. «Царство Флоры» на сюжет из римского поэта Овидия демонстрирует стремление к созданию идеальной мифологической реальности, в которой все красиво, правильно и возвышенно. Идеальный пейзаж, идеальные персонажи. А в это время в Париже Ришелье борется с Марией Медичи, идет Тридцатилетняя война… | Никола Пуссен «Царство Флоры»
|
| Общественная миссия создавать своих героев, сохранять легенды о них в мифах, одах, гимнах, скульптурах в искусстве существовала всегда. «Давида» Микеланджело считают самым героическим образом не только в искусстве Возрождения, но возможно, и во всей истории мирового искусства. Статуя Давида у Микеланджело представляет мифологического юного героя в момент его торжества – он только что победил великана Голиафа. Горделивая осанка, сверкающий взгляд: А он опять, готовый к бою, И страшный для филистимлян, Отважный юноша. Пращёю Сразивший Голиафа. Там, В долине Дуба, по преданью, Был он прославлен по делам. | «Давид» Микеланджело |
| О традициях героического эпоса в искусстве, как правило, вспоминали в переломные моменты истории. Картина Давида «Клятва Горациев» в охваченном Великой французской революции Париже была больше чем полотном художника – это был призыв, лозунг, плакат, в котором мысль автора, его отношение к схватке древнеримских фамилий были показаны с лапидарной четкостью и абсолютно понятны современникам. Сторонники и противники революции устраивали подле выставленных «Горациев» стычки, газеты печатали противоположные отзывы. | Давид «Клятва Горациев» |
| Произведения искусства, начиная с периода мифов и былин, воссоздавали не точный, а героизированный портрет известных в истории личностей. Мы не знаем их подлинных характеров, привычек, иногда реальный портрет очень далек от того, каким воспроизвели его в искусстве. В воспоминаниях современницы внешность Наполеона, кумира революционной Европы , выглядит вполне земным человеком: «Представляла я его себе с отпечатком гениальности: каково же было мое удивление, когда я увидела маленького человечка толстенького, кругленького, беспрерывно покачивавшегося со стороны в сторону, с гладкими, плотно лежавшими волосами и хотя с красивыми, но не выразительными чертами лица. В них не было даже выражения той резкости, которое придавали всем его портретам». | Наполеон – изображение современника |
| На романтическом полотне Жан Луи Давида «Наполеон на перевале Сен – Бернар» он еще не император – блестящий первый консул. «Буря и натиск» создали своего героя. Военная форма очень идет этому молодому красавцу, на чувственном лице которого уже не скрыть склонность к честолюбию. Красный плащ красиво вьется на ветру. В снежных вершинах окружающих гор намек на грядущие вершины славы и успеха, от которых захватывает дух. | Давида «Наполеон на перевале Сен – Бернар» |
| В Третьей Симфонии Бетховен, не смотря на уничтоженное им посвящение произведения Бонапарту, звучит героическая, окрыленная музыка революции. Она не только в цитатах «Марсельезы», французских маршей. Эта музыка полна энергии обновления, движения вперед. Но уже в III части Пятой симфонии образ героя становится скорбным, трагическим и жестким. И не важно, что, возможно, проиграна первая схватка борьбы, что это борьба с самим собой, проблески надежды приведут нас к ликующему финалу. | Портрет Бетховена |
| Мир природы в русском художественном творчестве воспет многократно с нежностью и необыкновенной поэзией во всех видах искусства. Но среди всех, кто раскрыл миру негромкую красоту нашего пейзажа «о стране березового ситца», пожалуй, одной из самых проникновенных стала лирика Сергея Есенина. То, что мы сами видим каждый день, в его стихах приобретает удивительный смысл, становится непреходящей ценностью и «белая береза за моим окном», и облака, что «плывут в страну далекую», и взрытая осенняя дорога и алый свет зари, который выткался на озере. Вся наша отечественная литература от Пушкина, Тургенева до Пришвина, Паустовского, Астафьева, Рубцова – это бесконечная песня о красоте родной земли. Картины Левитана и Шишкина, музыка Чайковского и Свиридова, современных авторов, каждая по — своему воспевают т ее поэтический образ. | И. Шишкин «Рожь» |
| «Я смотрю на Москву через призму поэзии, призму музыки, призму любви» пелось в одной из песен Евгения Клячкина, тексты которого постоянно рисовали образы, наполненные удивительной красотой и необычностью видения окружающего: Помнишь этот город, вписанный в квадратик неба, Как белый островок на синем, И странные углы косые… Жаль одно — что я там был тогда, как будто не был! Помнишь церковь, что легко взбежала на пригорок, И улеглась на нем свободно, Отбросив руку с колокольней, Как лежал бы человек, спокойно глядя в небо. | Панорама Пскова |
| Японский художник Кацусика Хокусай оставил десятки изображений священной горы Фудзиямы и ее окрестностей. Каждая его работа напоминает маленькое трехстишие, которое останавливает взгляд читателя или зрителя на самых простых вещах – реке, тростниках, птицах, и вдруг нам открывается новый поэтический, философский взгляд на «картины проплывающего мимо мира». Видеть красоту во всем и показывать ее другим свойство настоящего поэта, даже если он творит кистью, а не словом. Хокусай считал себя «инструментом небес, приданным этому миру, чтобы фиксировать его красоту». | Хокусай «Волна» |
| Одним намеком, легким штрихом японской поэтам удается создать свой хрупкий, полный гармонии мир: *** видел мальцом я образ далекой горы – взгляд Хокусая *** глядя считаю… сто сорок шесть их — гравюр о разной Фудзи… *** не тает в сердце грусть — не тронут мной еще снег склонов Фудзи… | Хокусай « Вид на гору Фудзияма» |
| Сюрреализм открыл миру реальность сна, мечты, подсознания. Фантастические видения, понять которые до конца нельзя, да и не надо, притягивают манией неразгаданной тайны. Предметы освобождаются от силы тяжести, привычные логические цепочки теряют смысл, но где – то за горизонтом понимания появляются неясные контуры новой, другой реальности. Парадоксы Сальвадора Дали сначала удивляют, затем открывают какую – то новую грань жизни. | Сальвадор Дали – «Архитектонический» «Анжелюс» Милле» |
| На поверхности мира потемки и вихри нам глаза застилают, а сущности скрыты. На далекой планете не видно пейзажей, но зато безупречен рисунок орбиты. Усмиренное время разбито на числа, век за веком смыкает надежные звенья. Побежденная Смерть, отступая, трепещет и хоронится в узкой лазейке мгновенья. Нет, ты смотришь в упор, ты вперяешься взглядом и копируешь честно, без фантасмагорий. Эту рыбу в садке, эту птицу в вольере, ты не станешь выдумывать в небе и в море. Осязаемость, точность, задача и мера», — писал о Дали испанский поэт Гарсиа Лорка | С. Дали «Бесконечная загадка» |
| Научится видеть «мир без стен и потолков, не таким , как все , большим и странным», значит убежать от буден, раздвинуть рамки привычной картины мира. Воображение, тебе мое спасибо! За мир, в котором я хочу и не хочу быть. За то, что можешь молчаливой рыбой, Ты по волнам чужих рассказов плыть. Я как художник, только без бумаги. Рисую мысленно, раскрашиваю образ. Фантазий творческих спешащие ватаги, Кричат порой, порой в один лишь возглас. Попробуйте ваш собственный мир изобразить на чистом листе, сыграть на рояле или зарифмовать. Помните — это абсолютный эксклюзив, он только ваш, и потому интересен! | «Воображаемый мир» — картинки |