Сочинение
«Моя семья
в годы Великой Отечественной войны»
Сколько войною задето
Седых и детских голов?!
Мы о войне этой знаем
Лишь по рассказам отцов.
Великая Отечественная война – это особый период в истории не только нашей страны, но и всего мира. Время, когда на защиту Родины поднялся весь народ: мужчины, женщины и даже дети. В те далекие года война коснулась каждого, ворвалась в каждую семью. Кто-то сражался на фронте, кто-то вёл борьбу с фашизмом в тылу. Особенно трудно было детям, ведь события, участниками которых они были, делали их взрослыми раньше времени.
Военное лихолетье сыграло огромную роль в формировании характера моего дедушки Антонова Сергея Филипповича. Ведь он пережил Миус-фронт. Немцы называли его «Миус-фронт колоссаль». Это была неприступная линия обороны. По тем временам — участок фронта по реке Миус длиною до 300 километров по правому холмистому берегу реки, с современными оборонительными сооружениями, проволочными заграждениями в несколько рядов, перед которыми располагались огромные минные поля. Были оборудованы блиндажи. Внутри каждого имелась походная печка-буржуйка. Так что в непогоду и зимой немцы на передовой не бедствовали, может быть, за исключением их боевого охранения, которое находилось в открытых окопах. Недаром наши войска не могли взять штурмом этот Миус-фронт с марта по август 1943 года.
Дедушке хоть и было в марте 1943 года всего шесть с половиной лет, но и он, несмышлёныш, видел своими глазами, как командир батальона старший лейтенант Зверев ежедневно бросал на немецкую передовую в 4-5 часов утра роту автоматчиков для разведки боем. И каждый день из 70-80 человек назад возвращалось из роты 7-10 солдат.
Большой кровью полита правая сторона берега реки Миус и прилегающая к ней территория. В июле 1943 года наши войска пытались прорвать Миус – фронт, но понесли огромные потери. Недаром Гитлер хвастливо объявил на весь мир о том, что «Миус-фронт колоссаль» навечно становится государственной границей третьего рейха на Востоке. Мой дедушка родом из этих мест, и этот самый Миус-фронт проходил в 300 метрах от села, от его дома с ноября 1941 года по сентябрь 1943. Из данного периода 10 месяцев дедушка был на передовой в прямом смысле слова: оборона наших войск проходила в конце их приусадебного участка. И ему, шестилетнему, не чужды были свисты и завывания пуль, снарядов, бомб, холодящие душу и разум. Как не чужды были извечные спутники войны – голод, холод и существование на грани жизни и смерти. Деду, так же как и солдатам на передовой, смерть ежеминутно смотрела в глаза.
С ноября 1941 года по март 1943 года дедушка со своей матерью был эвакуирован немцами в прифронтовую полосу, а с марта по 20 августа – нашими войсками в свою прифронтовую полосу на расстояние 20 километров от линии фронта. Там, правда, не рвались снаряды и мины, но свист пуль и авиационных снарядов доводилось слышать, ведь в трёх километрах от населённого пункта Крюково находился полевой военный прифронтовой аэродром, на котором базировались истребители. А немцы ежедневно этот аэродром и его окрестности бомбили и обстреливали из пулемётов. Так что в реальную жизнь мой дедушка входил через ручьи крови и горы трупов, испытывая тяготы и ужасы войны. Именно это и определило его дальнейший характер.
Когда 18-19 августа 1943 года был прорван Миус-фронт, дедушка вместе с матерью возвратился домой. Здесь жители увидели вместо домов один фундамент, а на нём куча глины от саманных стен. Это объяснялось тем, что в конце февраля или в начале марта 1943 года немцы при отступлении взорвали всё село. Взорвали не только жилые дома, но и все хозяйственные постройки. Сделано это было для того, чтобы войска Советской Армии не могли укрыться от непогоды, пуль и осколков, чтобы солдаты не могли обогреться и обсушиться в домах. От села из 200 довоенных домов к августу 1943 года сохранилось только пять, да и то потому, что эти пять домов на крайней улице взорвать не успели, настолько стремительным было немецкое отступление.
Моим родным повезло, потому что среди уцелевших был и их дом. Только при отступлении немцы в последние минуты заложили в духовку ящик взрывчатки, другой ящик положили на печку, а третий – взорвать успели на чердаке. При взрыве разнесло часть левой половины крыши над прихожей. Наши солдаты разминировали печку, и в доме поселился штаб батальона, а в передней комнате – рота автоматчиков. Скоро наступила осень, а за ней и зима. Ни у них, ни на них не было никакого имущества, еды, запасов топлива, как и не было крыши над головой. А в десяти километрах от села находился хутор Ольховчик, в котором жили две младших незамужних сестры моей прабабушки. Хутор этот от войны не пострадал, так как располагался в километре от линии фронта в глубине обороны немцев. Жители этого прифронтового хутора не были эвакуированы ни в первый, ни во второй разы. Таким образом, они практически от войны не пострадали. У них все дома сохранились, следовательно, и был запас продуктов питания. Вот туда и отправились мои родные. На момент их прибытия в доме сестёр прабабушки проживало восемь человек, теперь семья увеличилась до тринадцати. Пища по военному времени была скудная, половина населения дома болело тифом, печку топили сухой травой. Чтобы сэкономить тепло, двери в переднюю комнату были закрыты днём и ночью. В задней комнате днём изредка протапливали. А так как тринадцать человек не могли поместиться на ночлег в одной комнате, то все дети спали ночью в передней нетопленной. На кроватях вместо перин были набитые сухой травой мешки, сшитые из немецких плащ-палаток. Укрывались же всяким тряпьём. За день так остывали эти «перины», что когда ложились на них спать, то все внутренности леденели. Долго потом мучили детвору обильные огромные чирьи по всему телу и струпья на голове. Так мой дедушка пережил военную зиму 1943-1944 годов.
Весной 1944 года дедушка пошёл в первый класс Русской начальной школы. Ни обуви, ни одежды, ни тетрадей у них не было. На весь класс – один букварь. А в классе были ученики 1932-1937 годов рождения. Учили уроки по очереди, занимались в две смены. А летом председатель сельского совета объявил о сборе оружия на полях сражений вокруг села. Ведь сразу за селом, на нейтральной полосе, лежали горы неубранных трупов наших солдат, а вместе с ними и стрелковое оружие. Ребятам, собравшим наибольшее количество оружия, обещали выдать арифметику. Однажды даже нашли противотанковое ружьё, только дотащить его не смогли, тяжёлое было. Но уж очень хотелось иметь учебники для занятий. Велика была и охота учиться.
Это тяжёлое время дедушка очень не любит вспоминать, но всегда с таким укором смотрит на меня, если получу плохую отметку в школе или выброшу кусок хлеба, что я готов сквозь землю провалиться от стыда. Да, время было сложное, но именно оно формировало характеры того поколения. Может быть, кто-то гордится тем, что у его предка много орденов и медалей. Я же горжусь тем, что мой дедушка выжил в те страшные годы и трудности его не сломили.